Kraków...

@темы: Города и сказки

---

Библиотека ненаписанных книг

Эта комната помнит каждого, кто хотя бы однажды открывал ее дверь. И она права: ее гости стоят такого внимания и такого отношения. Это уже потом, когда твоя рука лежит на массивной и приятно гладкой ручке, а глаза ласкает чуть приглушенный свет, ты осознаешь, что и сам не понимаешь, ни как нашел эту дверь, ни зачем решил войти. Эта комната сама выбирает гостей и не терпит чужаков. В ней нет окон. Здесь никогда не поймешь, полдень на дворе или время ужина. Здесь царит тонкий аромат хорошего табака и не менее изысканный запах тайны и предвкушения. Здесь приятная прохлада кожаных кресел соседствует с благородным узором древесины.
Библиотека ненаписанных книг. И если хотя бы однажды она откроет перед тобой свои двери, впустит в свои объятья и приветливо зажжет лампу, стоит забыть о времени и планах, да и о том, что ты когда-то видел и знал, тоже стоит забыть. Окружающий мир все равно больше никогда не будет прежним, как никогда не будешь прежним и ты сам. Просто прими как данность, что ровно за секунду до того, как ты решил войти, родился кто-то новый, пусть и давно знакомый, но еще абсолютно неизвестный тебе человек. Нет, здесь никто не даст ответы на все вопросы и не расскажет о смысле жизни. Скорее уж подарят бесконечное количество новых вопросов и поводов для сомнений. Черное смешается с белым, а "да" станет гармоничным продолжением "нет". Зато здесь предложат сотни сюжетов и тысячи героев. И ты будешь читать и улыбаться предсказуемости и схожести одних и восхищаться неординарностью других. Книги будут написаны от руки на неровных листках, чуть затерты пальцами, размыты водой, отпечатаны на белоснежной бумаге. Тебе встретятся истории в добротных, чуть старомодных переплетах с тиснением. Ты будешь блуждать по остаткам обгоревших страниц. Ты почувствуешь себя читателем, литературным критиком, исследователем. И уже в самом конце, когда чуть уставший, но безмерно довольный случившимся ты решишь неторопливо встать из уютного кресла, в твои руки ляжет она. И именно тогда ты поймешь, почему каждый гость здесь оставлен тет-а-тет с самим собой.
Ты откроешь первую страницу - и в твои глаза с грустной и ироничной улыбкой посмотрит так и не написанная тобой книга.

@темы: Сказки для

---

Гранд Плас, Атомиум и вафельки

- Привет. Эй, ну-ка скажи "привет"! Вокруг между прочим темно и мне между прочим как-то не по себе. И вокзал у тебя какой-то... стремный. Аэропорт мне больше понравился. Будешь молчать - уеду ночевать туда! Я не ору. А на распечатке нет таких улиц, которыми ты меня к отелю ведешь. Нет, это не "я, дура, не туда свернула в самом начале". О! Разговариваешь. Привет...
Одна улочка сменяет другую, но в темноте они, подобно кошкам, нагло и провокационно, оказываются похожими друг на друга. Вдалеке возвышается острый шпиль чего-то еще незнакомого, но уже интересного, и траектория пути вновь резко меняется. Вывески на непонятном языке, в котором, однако, вполне улавливается смысл. Сияющие рекламные огни. Мысли о том, что вот сюда стоит вернуться днем. Такси, отель, горячий ужин. "Я говорю по-русски"... В этом городе мне слишком часто будут встречаться те, кто понимает русский и знает, где находится Беларусь. А еще Брюссель станет для меня городом гармоничного контраста (или контрастной гармонии?), где королевский дворец сменяется зданием Европарламента, а строгая готика храмов соседствует с не меньшей строгостью "технологичности" Атомиума.
- Доброе утро. Давай дружить, а?
И первый же порыв ветра опускает на лицо мелкие капли дождя, дразнит ароматом чего-то приятно сладкого и опускает на мостовую у ног огромный ярко-желтый кленовый лист. Он действительно огромный, а я еще не знаю. что этими кленами засажен почти весь город. Я не люблю сладкое, но я хочу найти источник этого волшебного запаха.
Я не люблю сладкое. Я не люблю сладкое... Я не люблю сладкое? Вафельки! Жить в Брюсселе и завтракать чем-то другим - преступление. Вы можете отказаться есть шоколад (зря, кстати), вы можете не соблазниться посидеть вечером в одном из многочисленных уютных ресторанчиков недалеко от Гранд Пласа (пусть чудесно приготовленные морепродукты съест кто-то другой, а вы до конца своих дней будете кусать себе локти), но не есть в Брюсселе вафельки?! Это также, как быть здесь и не увидеть Атомиум. Хотя, если вы читали Стругацких, вы сами вряд ли упустите такую возможность. Косыночек, правда, там сейчас не выдают и не продают. А жаль. Чуть-чуть сообразительности и везения - и вы уже гуляете по Мини-Европе, нажимаете на кнопочки, слушаете гимны, запускаете мельницы, наблюдаете за машинками, корабликами и самолетиками, отмечаете в блокнотике города и страны, куда вам точно надо.
А потом вновь старый город. Биржа. Храмы. Писающий мальчик, щеголяющий своим новым нарядом. Центральная площадь. Дома гильдий. Дом короля, в котором никогда не жил король. Расходящиеся в разные стороны, словно лучи солнца, узкие улицы. Появляющийся из ниоткуда ветер. Новая батарейка в фотоаппарате. Постепенно затихающий шум толпы. Неспешно спускающиеся сумерки. И огромные кленовые листья.
- Доброй ночи, Брюссель. Спи сладко, милый, но чуть осторожный к незнакомцам город. Ты удивительным образом сочетаешь в себе домашний уют и аристократичность. В тебе самым невообразимым путем сплелись воедино прошлое, настоящее и будущее. Я уеду на рассвете - ты вряд ли просыпаешься так рано. Но я вернусь. Обязательно. Ведь нигде в мире больше нет таких вафелек!

@темы: Города и сказки

---

Древняя столица Великого Княжества

Крупные капли дождя, то замедляя, то ускоряя ход, падают на мостовую и в кофе, обжигающий руки сквозь картонный стаканчик с милым рисунком по периметру. А я думаю о том, что впервые вижу тучи над твоим небом. Даже в середине зимы ты встречал меня отражающимся от снега и слепящим глаза солнцем. Сейчас, под дождем, ты кажешься мне совсем другим - этаким знакомым незнакомцем, словно с нашей последней встречи прошло не полтора месяца, а несколько столетий. И то ли в удивлении, то ли в растерянности я уворачиваюсь от автомобилей и туристов, снующих по твоим улицам. Древняя столица Великого Княжества. Вильня. Мне нравится называть тебя именно так, уходя от шума смотрящих друг на друга вокзалов, проходя сквозь величественную Браму.
Я помню нашу первую встречу, когда мне абсолютно не хотелось знакомиться, а ты молча протягивал руку, увлекая за собой в лабиринт узких улочек и высоких шпилей. Твой ветер сушил слезы на моих глазах и шептал мне на ухо, что это всего лишь вода и соль, как в море. Ты ни секунды не был чужим. И каждый раз, приезжая к тебе, я с улыбкой говорю "привет". Знаешь, я скучаю, когда разлука становится слишком долгой. Удивительно, но, попадая в твои объятья, я начинаю думать по-белорусски и разговаривать по-английски. И уезжаю я обычно тоже по-английски, не прощаясь.
Мне хорошо с тобой. Именно к тебе я ехала за "рождественским настроением", а ты встречал меня ярмаркой и пушистым снегом, кружил голову ароматом травяного чая и булочек с корицей. Я приезжала к тебе "открывать и закрывать визу", "пить кофе", "тестить объектив", "потому что я еще не видела Замковую гору" и "мне надо в дорогу". Я все еще ищу причины для новой встречи, наверное, чуть смущаясь своих чувств. Я уже не покупаю билет обратно: я не знаю, сколько времени мы захотим провести вместе в этот раз. У нас уже есть маленькие секреты, любимые маршруты и знакомые кофейни.
Я улыбаюсь. Под ярким солнцем и проливным дождем. Несколько часов гуляю по твоим мостовым, а потом все же поворачиваю на Майронё, где, любуясь Костелом Святой Анны, шучу, что очень даже понимаю Наполеона, мечтавшего поставить это чудо готической архитектуры на ладонь и унести в Париж. Я улыбаюсь, глядя на купол Костёла Святого Казимира, который для меня теперь уже навсегда останется "шапкой": шапку видишь - нам туда!..
Я уже не спешу увидеть все и сразу. Я знаю, что вернусь к тебе. И не раз. Чтобы услышать, как шелестят под ногами опавшие листья. Чтобы ловить губами падающие с неба снежинки. Перепрыгивать ручейки и щуриться от лучей солнца. Я вернусь. Уже совсем скоро. Ты ведь тоже скучаешь, я знаю.

@темы: Города и сказки

---

Шаг 1

Шаг 1
А потом меня убили.
Качественно. С гарантией. Выстрел был произведен в затылок, но пуля каким-то неимоверным способом описала в теле дугу, классически вошла в сердце и двигаться дальше отказалась наотрез. Вся операция была спланирована столь тщательно и красиво: предварительно усыпленная бдительность, оптимально подобранные место и время, - что я невольно залюбовалась процессом и даже решила не умирать сразу, а еще некоторое время насладиться происходящим. Оно того действительно стоило. Убийца произвел контрольный поцелуй в лоб и крепко прижал тело к себе, не давая ему упасть на булыжную мостовую Риги. Мир вокруг штормило. Остроконечные шпили соборов, обычно уходящие в небо и ведущие там неторопливые беседы с облаками, вдруг синхронно устремились к земле, угрожая в любой момент обрушиться на нее и рассыпаться на тысячи осколков. Я крепко зажмурила глаза и пожалела, что тот же финт нельзя провернуть с ушами. Но вокруг по-прежнему стояла тишина. Та самая рассветная тишина, которая иногда оглушает лучше раскатов грома и горного водопада. Или это просто я перестала слышать звуки? Но, нет. Вот где-то вдалеке раздался шум автомобиля. А вот и еще неразборчивые, но все же различимые голоса туристов. И не спится же им в такой день.
С удивлением я заметила, что иду. Было немножко обидно: я всегда надеялась, что хотя бы после смерти смогу, если и не летать, то хотя бы грациозно парить над землей, с улыбкой осматривая окрестности. Но я просто шла, причем каждый шаг давался с таким трудом, словно мне ежесекундно приходилось напоминать себе, как это делается. Вот только зачем?
Камень под щекой был холодным, шершавым и очень-очень древним. Почему-то именно последний факт ощущался сейчас особенно ярко и четко. Вместе с тем дискомфорт нарастал. Так... Вдох - выдох, вдох - выдох... Но не успела я в очередной раз обидеться на мироздание - что, и сейчас тоже все равно придется дышать? - как все тело заполнила боль. Она проникла в каждую клетку, смешалась с кровью, которая, как оказалось, продолжала свой бег по сосудам, артериям и венам, плотным комком зафиксировалась в районе горла и комфортно устроилась в черепной коробке. Где-то на уровне подсознания возникла мысль о том, что боль газообразна: она занимает весь предоставленный ей объем. Но сил улыбнуться уже не было. Из глаз потекли слезы, но боль не поддалась на провокацию и покидать вместе с ними тело отказалась наотрез.
Шпили храмов снова покачнулись, решив повторить свой путь к булыжным мостовым. Бессильный стон от осознания невозможности остановить их движение утонул в сильных и нежных руках моего убийцы. Похоже, он был категорически против падения тела.

Шаг 2

Шаг 2
Аромат и вкус кофе по-прежнему казались приятными, тогда как мысли о любой другой еде вызывали даже не отвращение, а уверенность, что застрявший в горле комок окажется эгоистом и потесниться откажется. Я с любопытством наблюдала за тем, как мои спутники отрезают ножами маленькие кусочки омлета и отправляют их в рот. Казалось, этот процесс поглотил их всецело. Шедший до этого разговор об особенностях национальных кухонь и судьбе человечества в связи с этими особенностями сошел на нет, на лицах блуждали вполне блаженные улыбки. Исследовательский интерес взял верх, тем более, что еда на тарелках источала манящий запах орегано и чеснока.
Ситуацию спас только внушительный глоток кофе, которым все это было запито. Оставалось успокаивать себя тем, что отрицательный результат - это тоже результат. По крайней мере, теперь можно было с больше вероятностью рассчитывать на то, что воспарение над землей не за горами. Боль внутри усмехнулась и с грациозностью хищника устроилась поудобнее. Но делала она это не просто так: я и не сразу поняла, что у этой изящной леди появился друг и она, не теряя чувства собственного достоинства, решила потесниться, позволив присесть ему на краешек сознания. Это был импозантный мужчина в роскошном темно-сером костюме из добротной шерсти. Наряд казался слегка старомодным, но в этом присутствовал определенный шарм. Эта парочка, так по-хозяйски расположившаяся внутри меня, явно стоила друг друга. Они кокетливо обменивались взглядами, в которых иногда мелькала легкая таинственность и снисходительность, словно у них на двоих был какой-то секрет и вот конкретно сейчас они решали, стоит ли делиться им с кем-то еще. Элегантным, но чуть театральным жестом джентльмен достал из кармана трубку и закурил. Приторный дым мгновенно заполнил легкие, вытесняя из них остатки воздуха, лишая возможности дышать.
- Ну, и что же будет дальше? - небрежно поинтересовался он, левой рукой лаская за ухом мурлыкавшую от удовольствия боль.
Вопрос был риторическим ровно настолько, чтобы не ждать на него ответа, но ждать реакции. Но мне уже было все равно. С непонятным даже себе самой безразличием я думала только о том, что новому гостю для целостности образа не хватает деревянной трости. Обязательно ручной работы. Например, из бука или ореха. С простой, но эффектной рукоятью.
Вот только, как бы я ни старалась, все эти мысли не могли отвлечь от застрявшего в мозгу - не менее прочно, чем убившая меня пуля в сердце, - вопроса: так что же дальше-то? Он эхом отзывался на любое действие. Да и на бездействие он тоже отзывался с завидной готовностью и постоянством. Всего несколько минут - и прежнее обаяние старого джентльмена стало казаться приторным и сальным, а сам он - скользким и липким типом. Сомнений в его личности больше не оставалось: к нам на огонек, не ожидая приглашения и разрешения войти, заглянул страх. Его голос больше не был приятным баритоном. Сейчас он извивался и шипел подобно змее, саркастично повторяя свой вопрос.
Что же дальше?

Шаг 3

Шаг 3
Дальше было небо. Пусть и не седьмое, но ясное, безоблачное. Мир внизу с каждой секундой становился все более похожим на топографическую карту, на которую рассеянный мастер забыл нанести обозначения. Хотя сейчас такое положение дел казалось даже правильным: неопределенность была не только на земле - ей был наполнен воздух салона самолета, и я не могла понять, почему остальные пассажиры отказываются замечать сей факт и продолжают спокойно дышать. Но не только это мешало мне откинуться в кресле, закрыть глаза и хотя бы несколько часов не думать ни о чем.
Звук. Надрывный, пронизывающий насквозь ледяным холодом. За моей спиной плакал ребенок. Не капризничал, не орал, стуча ногами по полу, как умеют это делать дети, а именно плакал. Маленькая темнокожая девочка с огромными, полными страха глазами, смотрела вверх, а по ее щекам текли крупные слезы. Ее мама, одна из самых красивых женщин, которых я когда-либо встречала, смущенно улыбалась и объясняла, что девочка просто боиться летать, но она скоро уснет.
Я тоже. Я тоже боюсь - нет, боялась - летать. Раньше. Сейчас уже все равно. Ведь нельзя же умереть дважды. Тем более за один день. И я не знала, чего мне хочется больше: крепко зажать уши руками, чтобы этот плач не отражался внутри меня, подобно эху, или плакать вместе с девочкой. Сжать ладони так, чтобы ногти впились в кожу мешал плюшевый медведь - друг и соратник, один из коллекции, кому выпала честь увидеть Швейцарию. И он увидит ее, обязательно увидит. Вместе с маленьким кареглазым ангелом, прижимавшим его к себе до самой Женевы и улыбнувшимся лишь тогда, когда мама перевела ей на французский, что тедди - это подарок, его не заберут. Ради этой улыбки стоило жить и умирать. Против нее не нашла аргументов даже неразлучная парочка, по-прежнему гостившая в моем сознании. А я внезапно поняла, как много вещей теперь не имеют для меня никакого значения. Привычки, традиции, убеждения - все это осталось где-то далеко, в прошлой жизни. Или просто - "в жизни". "Хорошо" и "плохо", "правильно" и "неправильно" - кто готов дать определение этим понятиям? Нет, не зачитать словарную статью и не устроить философский диспут, а именно "дать определение". Я не готова.
Но, несмотря на все это, отсутствие апплодисментов после удачной посадки чуть удивило. Ну что ж, видать, возвращение с небес на землю - дело обыденное и совсем не торжественное. Но я все равно искренне благодарна капитану и экипажу, людям, чьих лиц я, конечно же, и не вспомню. Спасибо вам, что мое желание не сбылось. Спасибо, что в глазах моей маленькой соседки больше не было страха. И пусть для меня самой мир окончательно разделился на "до" и "после", для них с тедди все только начиналось.

Шаг 4

Шаг 4
Если бы кто-нибудь в то время попросил меня максимально точно описать свое состояние, я бы сравнила себя с весами. Такими старинными, с чашами, которые традиционно принято изображать в руках Фемиды. Слезы сменял смех, а радость постоянно граничила с болью. Но иногда невидимая рука, шутя, смешивала камни на чашах: я смеялась, когда хотелось кричать; я плакала, когда все вокруг казалось одним сплошным поводом для счастья.
Зато я вновь увидела звезды.
Это был один из тех вечеров, когда ситуацию не могли спасти ни коньяк, ни шоколад, ни крепкий кофе. Мы сидели в небольшом баре на железнодорожной станции - единственном месте в округе, которое работало до полуночи и где можно было купить спиртное, любовались закатом над Женевским озером, пили сухое красное французское. Тогда наши дни состояли из встреч, знакомств, разговоров, дискуссий, семинаров, английской речи, которая постепенно проникала в мысли, работы на кухне и гордости за себя самих. Здесь все было просто, естественно и гармонично. Австралийский фермер и белорусский филолог, индийский менеджер и шведский ученый - нам было легко и весело. Мы делали одно дело. Мы понимали друг друга.
Тем вечером мне впервые не хотелось возвращаться. Ни домой в Минск, ни в номер в отеле.
Ночью был ветер. Были родники и спасенные улитки, частный розарий и прогулки по холмам к настоящему масонскому дому. А еще - люди, умеющие не задавать вопросов и не давать советов. И звезды. Это ведь так просто: поднимаешь голову вверх и видишь, что они там. Может, в Альпах мы становимся чуточку ближе к ним. Может, в жизни каждого однажды наступает момент открыть глаза.
Мы представляли себе таинственных масонов, которые прячутся за закрытыми ставнями роскошного дома. Одобряли их выбор: будь мы на их месте, тоже поселились бы в Швейцарии. Обсуждали цены на недвижимость и подсчитывали, сможем ли к пенсии заработать на небольшой домик на склоне. Один. На троих. Планировали ограбление банка. Шутили, что надо предварительно уточнить: нас депортируют на родину или разрешат отсидеть в местной тюрьме. Искали дорогу к отелю, фотографировали фонарь, снова спасали улиток.
В ту ночь было удивительное ощущение, что все вокруг настоящее. В ту ночь очень хотелось жить. По-настоящему. С открытыми глазами.

Шаг 5

Шаг 5
Несколько последующих дней все происходящее да и сам окружающий мир были похожи на картинки калейдоскопа. В каркасе из плотного картона, с неярким, но разноцветным рисунком по периметру и чуть потертыми краями, он был у меня в детстве любимой игрушкой. Затейливые орнаменты, сменявшие друг друга при малейшем движении руки, тогда казались мне самым настоящим чудом. Вот только я больше не верила в чудеса. Я слишком четко осознавала, что все эти волшебные картинки - багровые от заходящего солнца вершины Альп, алеющие на траве бусинки земляники, молочная пена горной реки, изумрудная зелень поросших лесом холмов, ярко-голубое бескрайнее небо - все это сложено из осколков. И стоит чуть-чуть ошибиться в движении, как они разлетятся во все стороны, до крови раня руки, прочно застревая в сердце.
А по ночам мы играли в шахматы. Огромная доска была нарисована прямо на асфальте внутреннего дворика хостела. Ей под стать были и фигуры, величественно стоявшие в стороне и, казалось, перешептывающиеся друг с другом в ожидании очередных игроков. Продумывать каждый шаг. Просчитывать последствия каждого действия. Четко следовать заранее предписанным правилам. Белые начинают и…
Шахматы стали той самой отдушиной, когда можно было полностью сосредоточиться на игре и думать только о том, как отразить очередную атаку соперника на твое маленькое королевство. С сожалением наблюдать, как идут в расход маленькие солдаты-пешки, как молниеносно перемещается по полю всегда готовая к бою Королева, как задумчиво смотрит вдаль старый, но еще крепко сжимающий в руках меч Король, осознающий, что именно он и есть основная цель врага. Схемы, расчеты, комбинации… Но как же часто посреди сражения хотелось схватить в охапку верного коня и, нарушая все правила, сыграть на шахматной доске в классики. Весело и беззаботно, как в детстве, проскакать на одной ножке в стан противника и победно водрузить на покоренной вершине свой флаг.
Гриндельвальд стал той точкой, где пространство и время настолько тесно сплелись между собой, что я окончательно запуталась, по каким ориентирам вести отсчет. Ясно было только одно: с каждым днем, каждым новым местом все ближе становилось возвращение в реальный мир. И роль чистилища была вновь отведена Риге. Красивому средневековому городу, с уникальной архитектурой и неповторимым духом. Городу, который я никогда не смогу полюбить.

запись создана: 22.08.2009 в 01:53

@темы: Смерть - это только начало

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра